… Мы можем иметь любую конституцию, но будем продолжать жить и действовать в рамках российской ментальности. Как известно, некоторые из латиноамериканских стран имеют конституции, полностью списанные с конституции США. Сильно ли им это помогло? Сейчас практически все высшие властные структуры сосредоточилась на идеях укрепления государства. Но здесь, как представляется, есть некоторое смешение понятий: сильного государства и сильной государственности. Мы уже имели сильную государственность — в форме советского строя. Мы можем легко восстановить ее, тем более что путь здесь, так сказать, «накатанный». Но будет ли этим достигнута цель — сильное государство?
Сильное государство предполагает качественно иную социально-экономическую структуру общества, а также иную правовую и экономическую культуру населения в совокупности с раскрепощением частной инициативы. Ни первого, ни второго, ни третьего пока нет. По сути, пока налицо некий суррогат государственно-монополитического капитализма (с характерным господством монополий и финансовой олигархии, общественным характером производства и узкочастной формой присвоения — даже в государственном секторе, а также резким усилением расслоения общества, от которых современный западный капитализм давно ушел). Возможно, так и должно было быть (Маркс был далеко не последним из мыслителей, и, может быть, эта стадия неминуема). Но ее можно было бы и избежать (до приватизации 1992 года). Теперь — уже нет, но можно предпринять определенные шаги, чтобы она не растянулась на столетие.
Несколько реальных примеров из современной действительности. При опросах обывателей в российской глубинке об их отношении к олигархам и банкирам не такая уж редкость ответ: «Вешать их надо!» (как вариант: «стрелять», «сажать» и т. д.). Это можно оценить и как недостаток культуры, и как зависть, и как озлобленность, и как следствие уже упомянутой (несоответствующей российской традиции) нескромности олигархов, активно тиражируемой ведущими СМИ. В качестве сопутствующих причин следует отметить то, что основное внимание: и экономически заинтересованное — со стороны власти, и амбивалентное — со стороны ведущих СМИ, и (большей частью) злорадно-завистливое — со стороны народа сосредоточилось на так называемых естественных монополиях, особенно — высокодоходных, и их лидерах. При этом большая часть населения, не принадлежащая к этим структурам, ощущает себя как бы вне сферы или на обочине сферы государственных интересов. Все это относится к сфере социальных чувств, о которых почему-то умалчивают как политики, так и большинство аналитиков, вероятно, в надежде, что «авось рассосется». А если нет? Вторым важным аспектом нынешней ситуации является то, что государство не может сколько-нибудь эффективно функционировать, если оно игнорирует моральные категории.
Почти невероятный для реформаторских процессов факт: «вдруг» выявилось, что число частных предприятий в России за последние два года сократилось на 47 тысяч и еще 50 тысяч приостановили свою деятельность! Хотя главная задача государства на современном этапе реформ, вне сомнения, состоит в том, чтобы количество этих предприятий росло из года в год — хотя бы на 10 тысяч в год. Было бы весьма интересно сравнить: сколько за тот же период ликвидировано нерентабельных государственных предприятий? Вероятно, сравнимых показателей здесь бы не получилось, и это непонятно. О какой добросовестной конкуренции и каком равенстве форм собственности здесь можно говорить?
В решении этих проблем чрезвычайно велика роль законодателей, которые могли бы гораздо больше ориентироваться на то, чтобы улавливать и канализовать позитивные тенденции, которые появляются в обществе, и одновременно вносить срочные коррективы при появлении негативных. 100 тысяч потерянных предприятий и разуверившихся в государственной политике предпринимателей — это явное указание на необходимость коррекции государственной стратегии.
Чтобы сформировать граждан, а затем и гражданское общество — в их современном понимании, нужно вначале сделать большую часть населения собственниками (для начала — хотя бы их труда и полученной продукции). Тот, кто вынужден бесконечно «изворачиваться», чтобы у него не отобрали большую половину заработанного (например, в форме налогообложения и поборов) кто бы то ни было (включая государство), собственником не является — он в лучшем случае поденщик (с соответствующей «вороватой» психологией, так как его также «обобрали»).
Гражданское общество поденщиков — это нонсенс.
Из книги проф. Мих. Решетникова «Психологические факторы развития и стагнации демократических реформ».
Заказать 3-е издание работы (Мих. Решетников «Психологические факторы развития и стагнации демократических реформ». М.: МГУ, 2014.) можно по электронной почте: psy.editor@gmail.com.
