«Нет ничего приятнее в жизни, чем заниматься тем, что ты любишь.»
Михаил Михайлович Решетников дал интервью редакции газеты «Международное судьбоаналитическое общество». Редакция поинтересовалась взглядом на понятие «психика» и ее механизмов, историей развития психоанализа и его применения на практике, узнала о таком психическом расстройстве как депрессия и не смогли удержаться от вопроса, как же Михаилу Михайловичу удалось стать экспертом в области психоанализа.
Что с Вашей точки зрения есть психика?
В этом вопросе я полностью солидарен с З. Фрейдом, психика – это эпифеномен, в котором сознание составляет лишь малую часть. Позднее мной была сформулирована идея о биологическом интерфейсе. В частности, гипотеза о том, что «со временем особая роль мозга будет пересмотрена и в новой системе представлений ему будет отведена более скромная, но не менее значимая роль – связующего звена между идеальным и реальным или, выражаясь современным языком – биологического интерфейса».
Можете ли Вы описать механизм психики, опираясь на Ваши исследования в области психологии и психиатрии?
Описанию механизмов психики в нашем новом учебнике посвящено более 200 страниц. Отмечу, что почти все они были открыты и описаны З. Фрейдом. Прежде всего, это концепция бессознательного, психики – как эпифеномена, метапсихология, теория психической травмы и влечений, введение представлений о психодинамике, психической энергии, психической реальности, две топики Фрейда, которые не столько отрицают, сколько дополняют одна другую. Естественно – теория сновидений, сопротивления и защит, концепция идентификации и психосексуального развития. Далее следует упомянуть теорию неврозов, пограничных расстройств, психозов и нарциссизма, которые позднее вошли в МКБ. Безусловно, концепцию переноса и контрпереноса и т.д. Это далеко не полный перечень того, что было предложено и обосновано Фрейдом, и того, что составляет основу или теоретический базис современного психоанализа, то есть – описание механизмов психики.
В последующем этот теоретический базис постоянно расширялся. Можно было бы назвать десятка два-три заслуживающих упоминания имен, и – вероятно, не менее сотни новых терминов, появившихся уже после Фрейда, таких как: проективная идентификация М. Кляйн; межличностный подход Г. Салливана; контейнирование, альфа и бета элементы У. Биона; теорию привязанности Дж. Боулби; стадию зеркала, новые подходы к субъекту и языку Жака Лакана, межсубъектный подход Маделайн и Вилли Баранджер и т.д. Психоанализ – не догматическое, а активно развивающееся направление современной психологии и психотерапии.
Какие основные направления в современном психоанализе Вы можете выделить?
Основных направлений психоанализа и в России, и в мире не так уж много: фрейдовское, юнгианское, лакановское, адлерианское, райхианское. Не могу не упомянуть экзистенциальный анализ, хотя не считаю это отдельным направлениям, а современным развитием всех предшествующих направлений. В целом, не только психоаналитики, а психотерапевты всех направлений нуждаются в активной проработке работ Серена Кьеркегора, Людвига Бинсвангера, Виктора Франкла, Мартина Хайдеггера, Эдмунда Гуссерля и ряда других авторов, чьи философские идеи чрезвычайно важны для понимания современного психотерапевтического процесса. Судьбоанализ, предложенный Леопольдом Сонди, в России не получил существенного распространения. Насколько знаю, было только одно такое общество в Екатеринбурге.
Есть ли возможность диагностировать симптомы ранее, чем само заболевание — с целью его предотвращения?
Это самая сложная проблема. По данным ЮНЭСКО и Европарламента до 30% населения объединенной Европы страдают клиническими и субклиническими формами психических расстройств. Эти расстройства годами и даже десятилетиями могут протекать в скрытой или даже скрываемой (от окружающих), то есть – компенсированной форме. А вот на вопрос: «Когда наступит декомпенсация?», — ответить не может никто. Причем, независимо от того – получал ли человек фармакологическую поддержку или нет, как это было с немецким летчиком, который годами наблюдался у психиатров, получал рекомендации и назначения тех или иных препаратов, а потом вдруг решил направить самолет с пассажирами в пике.
Одно из важнейших открытий психоанализа состоит в том, что патологические паттерны поведения не появляются, а исходно присутствуют в психике любого человека. Подчеркну – не в анатомических образованиях мозга, не в нервных центрах, не в электрической активности мозговой ткани, не в биохимии, не в синаптических щелях, а в психике. И выявлять их можно только с помощью психики другого человека, имеющего определенные знание о механизмах функционирования и проявлениях психического в норме и патологии.
Несколько лет назад, в связи с обильным появлением мощных энергетических, технологических и военных систем, обладающих огромной разрушительной силой, мной была выдвинута идея о необходимости особого контроля над субъектами высоких технологий. Уже упомянутый летчик мог бы быть оператором атомной станции, или плотины ГЭС и, приняв неадекватное решение умереть, он мог бы «прихватить» с собой не 200 пассажиров лайнера, а несколько десятков или даже сотен тысяч человек. Такие субъекты требуют особого и ежедневного контроля специалистов, способных выявлять малейшие отклонения в психике. К сожалению, эта идея пока так и не нашла своего воплощения. Поэтому такие трагические случаи, к сожалению, будут повторяться.
Какие методики, возможно, Вы могли бы порекомендовать для диагностики психического состояния человека?
Существует множество методов психодиагностики. Тесты, опросники, аппаратные и компьютерные методы исследования. Но все они исследуют внешние феномены – память, внимание, скорость реакции и т.д. Когда кто-то утверждает, что он, таким образом, исследуют якобы внутренние психические процессы, я предлагаю: попытайтесь, наблюдая внешнюю физическую работу, например, лопатой, попытаться сделать какие-то выводы о биохимических процессах в мышцах. В чем суть моего вопроса: когда предлагаются любые тесты – это тоже работа, точнее — интеллектуальная работа, но и она по отношению к психике – внешняя.
То, что происходит внутри психики можно исследовать только тем же специальным «аппаратом» — психикой. Этот специальный аппарат формируется в процессе длительного обучения и специального профессионального тренинга.
Можем ли мы утверждать, что психоанализ это инструмент лечения психических расстройств или же он больше является инструментом самоанализа?
Ответ уже дан в процессе предыдущего вопроса. Только это «инструмент» было бы неверно описывать в технических терминах. К сожалению, сейчас появилось множество горе-специалистов, осваивающих различные терапевтические техники и исходящие из того, что им нужен просто хороший «гаечный ключ», а с устройством психики они уж как-нибудь разберутся. Это глубочайшее заблуждение.
Есть множество определений психики, но – в целом – мы не знаем, что это такое. Не знаем — где она находится и в каких единицах ее можно измерять? Мы можем только диагностировать и корректировать психические реакции путем воздействия одной психики на другую психику. Добавлю, что в Петербургской школе психоанализа вообще не используется термин «лечение». А прежде чем встретиться с первым пациентом будущий специалист вначале в течение нескольких лет изучает основы психического функционирования в норме и патологии, потом проходит личную терапию, чтобы убедиться, что эти механизмы действуют, а также для того, чтобы проработать собственные проблемы и не привносить их затем в отношения с пациентом. Это долгий путь.
Какие психические расстройства чаще встречались в Вашей практике?
Чаще всего в моей личной практике встречались депрессии, сексуальные травмы и семейные дисгармонии.
Является ли депрессия психическим заболеванием или же расстройством психики?
Петербургская школа психоанализа вообще не применяет к психическим расстройствам определение «болезнь», а к своим пациентам – «больной». Это оскорбительно и унизительно для страдающей личности. А с другой стороны, психические расстройства и не могут считаться болезнями, так как для этого нужно четкое описание этиологии и патогенеза, органических, то есть — морфологических и гистологических изменений в органах и тканях, характерных только для этой формы патологии и т.д. Ничего этого применительно к психическим расстройствам не установлено.
Добавлю, что стигматизация пациентов определением «психически больной» в большой психиатрии постепенно привела к стигматизации самой профессии психиатра, в том числе – во врачебной среде, и сейчас в психиатрии есть определенный кадровый «голод».
Часто сейчас встречается такой диагноз как депрессия. Что движет человека к этому состоянию и как найти из него выход?
Депрессия – это один из самых распространенных типов психического страдания. Более того, по прогнозам ВОЗ именно депрессия станет одной из главных причин инвалидизации населения в ближайшие десятилетия.
В отличие от медицины, где основные группы заболеваний имеют, хотя и многовариантные, но относительно немногочисленные патогенные факторы этиологии и патогенеза, психогенез психических расстройств не просто многовариантен, а имеет бесконечное число вариантов. Какая-то мелкая или серьезная психическая травма, или какое-то даже внешнее событие, которое для одного человека прошло совершенно незамеченным, для другого может стать источником страдания на многие годы. Поэтому в психоанализе мы ищем не ту или иную установленную ранее коллегами или статистически частую причину, а всегда исходим из того, что эта причина во всех случаях глубоко индивидуальна, а соответственно – такой же должна быть и тактика терапевта. Добавлю только, что если ранее наиболее частыми причинами депрессий были интрапсихические или межличностные конфликты, то сейчас не менее часто пациенты обращаются с проблемой утраты смыслов. Это общемировая проблема общества потребления, где ориентация на материальные факторы бытия постепенно вытесняет или, во всяком случае – предельно обедняет смысловое поле человеческого существования.
А вторая часть вопроса – как найти из нее выход, более сложная. Если в течение месяца какая-то проблема не находит внутреннего решения, лучше обратиться к специалисту, который поможет его найти. Я повторю: именно поможет найти (а не даст какой-то совет), так как наша практика со всей очевидностью убеждает, что решение всегда должно принадлежать той личности, которая предъявляет проблему. И оно у нее есть, только эта личность не может его найти самостоятельно. И здесь нужен специалист, который подскажет – где искать. У меня может быть 5 или 10 вариантов решения проблемы того или иного пациента, а ему подойдет только некий одиннадцатый, но найденный самостоятельно с учетом множество его личных отношений и межличностных обстоятельства, которые мне могут быть не известны даже при длительной совместной работе.
Нам известно, что Вы занимаетесь вопросами истории, теории и методологии классического психоанализа. И соответственно вопрос: с чего начиналось зарождение психоанализа на постсоветском пространстве в России в частности?
Вопреки широко распространенному мнению, психоанализ в советской России никогда не умирал. После известных постановлений 1922 и 1936 годов он просто ушел в подполье. Но всегда были люди и даже группы людей, которые хранили и передавили и литературу и знания, и даже практиковали психоанализ, не называя свою практику этим негласно запрещенным словом. Поэтому, когда Перестройка слегка приоткрыла двери для гуманитарного знания, и на государственном уровне был провозглашен тезис: «Все, что не запрещено – разрешено», — мы вышли из подполья. В 1986 году мне было позволено (без каких-либо затруднений) провести лекционный курс психоанализа в Военно-медицинской академии, а затем и психоаналитическую конференцию. В 1989 проф. А.И. Белкин организовал первое в перестроечном СССР Русское Психоаналитическое Общество, а в 1990 Психоаналитическое общество было создано В.В. Зеленским в Петербурге. Мне довелось в обоих обществах быть какое-то время вице-президентом.
Но традиционный (западный) вариант подготовки психоаналитиков на базе обществ меня не устраивал, поэтому уже в 1990 году была начата работа по созданию реального университетского курса по психоанализу. В этой работе приняли участие около 10 профессоров ведущих университетов Санкт-Петербурга, ранее объединенных обменом литературы по психоанализу и совместными «посиделками», которые сейчас бы назвали круглыми столами или семинарами по определенной тематике.
В 1991 году был учрежден Восточно-Европейский Институт Психоанализа (ВЕИП). Позднее выпускники ВЕИП объединились в Национальную Федерацию Психоанализа, а в 2004 НФП, которая уже имела 18 региональных отделений во всех крупных мегаполисах России, вошла в состав Европейской Конфедерации Психоаналитической Психотерапии (ЕКПП, Вена, Австрия). Наш путь в Европейское психоаналитическое сообщество растянулся на полтора десятилетия. Но в настоящее время Российское отделение ЕКПП – самое крупное объединение психоаналитиков не только в России, а во всей Восточной Европе — более 500 членов.
На базе ВЕИП к настоящему времени сформировалась Санкт-Петербургская школа психоанализа, которой в 2015 был выпущен первый систематический учебник по психоанализу для всех гуманитарных вузов России (Психоанализ. Учебник для бакалавриата и магистратуры. Под ред. М.М. Решетникова).
Но это не единственный путь возвращения России в мировое психоаналитическое сообщество, было и есть несколько иных. Некоторые коллеги предпочли пойти по традиционному пути – подготовки психоаналитиков на базе западных общественных организаций. Прежде всего, следует назвать такие уважаемые организации как Международная Психоаналитическая Ассоциация, Международная Ассоциация Аналитической Психологии, лакановское и адлерианское направления. Эти коллеги также создали свои общества, точнее – несколько обществ, и они также активно действуют в современной России.
У Вас много трудов в области психологии массового поведения в условиях вооруженных конфликтов, техногенных катастроф, экологических и социальных кризисов. Чтобы Вы могли порекомендовать людям, которые попали в эпицентр социального кризиса, техногенной или экологической катастрофы, вооруженного конфликта?
Сохранять самообладание. Попытаться критически осмыслить ситуацию и искать рациональные выходы для ее преодоления или выхода из нее. Не поддаваться массовым реакциям и призывам паникеров.
В народе бытует мнение, что профессия психолога «модная, престижная», но как действительно стать квалифицированным специалистом? Поделитесь, пожалуйста, Вашим секретом достижения успеха в этой области.
Определенная мода на профессию психолога и психоаналитика существует. Но это следствие не рекламы, а реального социального запроса, существующего в массах. Несмотря на временный перекос в системе ценностей в сторону материальных факторов бытия, у многих людей существует и всегда будет проявляться интерес к гуманитарным проблемам, потребность лучше понимать себя и других, и тот мир, в котором мы живем. Психологом нельзя стать, если у вас нет интереса к людям и склонности помогать им в преодолении трудных ситуаций. Но если профессия позвала вас, откликайтесь на свое призвание. Нет ничего приятнее в жизни, чем заниматься тем, что любишь. Тогда постоянная работа над собой и пополнение знаний об этой (любой) профессии становится таким же естественным и приятным, как жить и дышать.
В постижении профессии мне ближе всего исторический подход. Моя научная эрудиция вначале формировалась на основе книг по истории психологии, психиатрии и психоанализа. В результате постепенно сложился список значимых имен авторов, оставшихся в истории науки, книги которых я находил и читал в оригинале, даже если они были изданы 200 лет назад, и при этом убеждался, что пересказ историков всегда неполон, обеднен, а порой и извращен. Более того, не раз обнаруживал, что нечто, выдаваемое неким автором за принципиально новое, было описано сто и даже более лет тому назад. Должен признаться, что просматривая некоторые из изданий современных авторов, легко замечаю, если они воспринимают и излагают какие-то проблемы поверхностно, явно не вникнув в историю их появления и развития. А идеи имеют самостоятельную жизнь, и у многих из них есть «личная» история протяженностью в столетия и даже тысячелетия. Идеи о психике, сознании, душе и духовном начале в человеке (в отличие, например, от новейших об электричестве, атоме или программировании) принадлежат именно к таким вечным идеям.
